НОВОСТИ УКРАИНСКОЙ ПСИХИАТРИИ
Более 1000 полнотекстовых научных публикаций
Клиническая психиатрияНаркологияПсихофармакотерапияПсихотерапияСексологияСудебная психиатрияДетская психиатрияМедицинская психология

ПРОФЕССОР НИКОЛАЙ ВАСИЛЬЕВИЧ КРАИНСКИЙ — ИЗВЕСТНЫЙ ОТЕЧЕСТВЕННЫЙ ПСИХИАТР И БЫВШИЙ САБУРЯНИН (К 140-ЛЕТИЮ СО ДНЯ РОЖДЕНИЯ)

П. Т. Петрюк

* Электронная публикация:
Петрюк П. Т. Профессор Николай Васильевич Краинский — известный отечественный психиатр и бывший сабурянин (к 140-летию со дня рождения) [Электронный ресурс] // Новости украинской психиатрии. — Киев–Харьков, 2011. — Режим доступа: http://www.psychiatry.ua/articles/paper368.htm.

Николай Васильевич Краинский
Николай Васильевич Краинский
(1869–1951)

Николай Васильевич Краинский (1869–1951) — крупный отечественный психиатр, доктор медицинских наук, профессор, представитель украинской психиатрической школы, бывший сабурянин, разносторонне эрудированный специалист, имеющий большие познания в областях клинической психиатрии, психологии, нейрогистологии, биохимии мозга, электрофизиологии, биофизики, математики, в вопросах организации психиатрической помощи, литературы и музыки [1–10].

Н. В. Краинский родился 1 мая 1869 года в г. Киеве в семье агронома. Окончил Харьковскую вторую гимназию (1888), а затем медицинский факультет Харьковского университета (1893) со званием лекаря с отличием и с золотой медалью. Ещё будучи студентом университета, он вместе с профессором С. Д. Костюриным в лаборатории общей патологии выполнил исследование о лечении гнилостными токсинами с вытяжками сибирской язвы и экспериментальной бугорчатки (1891). Став врачом, Николай Васильевич начал специализироваться в области психиатрии.

С 1894 года Н. В. Краинский работал ординатором в клинике уже известного в то время профессора П. И. Ковалевского на Сабуровой даче (ныне Харьковская областная клиническая психиатрическая больница № 3), где наряду с практической работой занимался научно-исследовательской деятельностью. Диссертацию на степень доктора медицины Николай Васильевич успешно защитил в Московском университете на тему: «К учению о патологии эпилепсий» (1896), в которой впервые обосновал токсическую природу эпилепсии. Одним из оппонентов на защите диссертации был известный отечественный психиатр С. С. Корсаков. Н. В. Краинский показал, что причиной эпилептического припадка является карбaминовокислый аммоний, который, образуясь из мочевины путём присоединения воды, при достаточном накоплении в организме вызывает судорожную реакцию, а затем во время припадка разрушается, превращаясь при потере воды в мочевину, а при присоединении частиц воды — в углекислый аммоний [11, 12].

После защиты диссертации в 1896 году впервые за всё время существования Сабуровой дачи губернская земская управа назначила старшим врачом Харьковской губернской земской психиатрической больницы врача-психиатра Н. В. Краинского, сыгравшего положительную роль в деле улучшения работы психиатрических отделений больницы. В частности, являясь сторонником системы нестеснения (no restraint), он 3 июня 1897 года лично развязал в один день более 120 душевнобольных и сжёг смирительные рубашки вблизи клумбы у главного входа в главный корпус больницы (сейчас здание старого главного корпуса больницы), предварительно произнеся с балкона страстную речь, призывая к гуманности и сочувствию к психически больным. Много внимания он уделял реорганизации и укреплению материально-технической базы Сабуровой дачи [1, 4, 13–15].

Обсуждая неоднократно в течение 1897 года на губернском врачебном совете вопрос о патронаже, Н. В. Краинский категорически протестовал против организации семейного патронажа: «Я считаю этот тип призрения совершенно непригодным, и он должен быть исключён из программы совершенно. Я думаю, что если душевнобольного нельзя содержать в семье вследствие ли его опасности по отношению к окружающим, или вследствие его нравственного влияния на других, то нельзя его передавать и в чужую семью. Если же он может жить в семье, то не нужно для них вовсе и домов умалишённых» [16].

Параллельно с проектом Н. Н. Баженова о переселении больницы обсуждался проект Н. В. Краинского о реорганизации Сабуровой дачи и устройстве на её территории лечебницы. Основные положения Н. В. Краинского сводились к следующему: «Лечение душевнобольных в нашей больнице совершенно невозможно. Ни одно из существующих отделений не может быть приспособлено для лечебницы…». «Невозможно отделить одного больного от остальных или рассортировать больных по роду болезни». «Останавливаться перед расходами на лечебницу земству не следует, так как для населения губернии всегда будет дорого желание увидеть выздоровевшим своего родственника, которого при современном состоянии больницы нужно считать заживо погребённым» [16]. Далее Н. В. Краинский подчёркивал, что «для устранения переполнения надо, прежде всего, повысить процент выздоровлений путём правильного лечения острых форм в специально приспособленной лечебнице и удешевить содержание хроников, развивая работы, которые приносят доход и расширяя пансионаты для платных больных. Устройство колоний удешевлённого типа только для хроников и оставление лечебного дела на Сабуровой даче с выводом оттуда соматических отделений является средством для этого». Николай Васильевич предложил заманчивую комбинацию — соединить в одном здании, на которое по его смете нужно было 200 000 рублей, лечебницу для острых больных на 120 коек и пансионат на 80 человек, причём плата за пансионеров, по его мнению, «не только должна была окупить содержание больниц, но и давать доход» [16, 17].

В своём докладе губернской земской управе Н. В. Краинский писал о том, что при выводе всех соматических отделений из Сабуровой дачи она сможет вместить 1000 больных, что обеспечит Харьковское губернское земство на 15 лет. В 1897 году планы реорганизации Сабуровой дачи с выведением соматических отделений из её структуры одобрил С. С. Корсаков, посетивший Харьков [4].

20 декабря 1897 года заседание губернского врачебного совета отклонило проект Н. Н. Баженова и одобрило проект Н. В. Краинского, в соответствии с которым в 1900 году было завершено строительство лечебницы Сабуровой дачи (ныне здание Института неврологии, психиатрии и наркологии АМН Украины).

В должности старшего врача Николай Васильевич работал по 1898 год, когда был командирован за границу в клинику О. Л. Бинсвангера для научного усовершенствования, а затем прикомандирован к клинике В. М. Бехтерева в Военно-медицинской академии.

В 1899 году Н. В. Краинский был назначен директором Новгородской окружной психиатрической больницы, в 1901 году — переведён на должность директора Винницкой окружной психиатрической больницы, а в 1902 году — директора Виленской окружной психиатрической больницы. Здесь следует подчеркнуть, что история окружных психиатрических больниц берёт начало с середины XIX века, когда земская медицина уже не справлялась с бременем стационарной психиатрической помощи. Замысел государственных региональных больниц принадлежал профессору И. М. Багинскому [18]. Первая окружная психиатрическая больница была учреждена в 1869 году в г. Казани. Ею много лет руководил Л. Ф. Рагозин, который в 1889 году, будучи уже директором медицинского департамента Министерства внутренних дел, предложил построить целую сеть окружных психиатрических лечебниц единого особого типа, укомплектованных специалистами-психиатрами, снабжённых трудовыми мастерскими и лечебными кабинетами [19].

23 мая 1903 года состоялась торжественное официальное открытие больницы, на котором после зачтения телеграммы с Высочайшим ответом и исполнением гимна директор больницы Н. В. Краинский, пользовавшийся в то время большим авторитетом в Литве, начал речь: «Сегодняшний день есть день величайшего торжества и праздник для русской психиатрии. Открывается новая самая большая в России психиатрическая лечебница, рассчитанная на 1000 штатных кроватей. Если принять во внимание, что всё число штатных кроватей в психиатрических больницах всех ведомств России не превышает в настоящее время 16 000, на коих призревается от 25 до 30 тысяч душевнобольных, то станет понятным, какой громадный шаг вперёд обозначает открытие Виленской окружной лечебницы, могущей вместить в себе 1/16 всех штатных кроватей для душевнобольных в России» [20–22].

200 больных лечились за счёт государства, остальные платно, 60 коек предназначалось для частных пациентов. Плата по I классу составляла 10 рублей в месяц, по II классу — 5 рублей. По словам Николая Васильевича, программа лечебной работы основывалась на здоровом смысле и гуманности, ограничивалось стеснение и изоляция, больным разрешались прогулки даже за территорией больницы, налаживались контакты с общественностью. Н. В. Краинский полагал, что вся работа больницы должна строиться на уважении и свободе личности даже с расстройством рассудка, и персонал обязан учиться уважать человека под «маской сумасшествия». Большое внимание уделялось психотерапии, организовывались игры, концерты. При больнице закладывался огромный парк, сад, в огородах проводилась трудотерапия [23].

И всюду за Николаем Васильевичем следовала группа коллег — врачей и среднего медперсонала, преданных ему и делу служения психически больным. Те же фамилии встречаются и в уголовном деле участников заговора против царя в Виленской окружной психиатрической лечебнице в Ново-Вилейске. Самого Николая Васильевича его недоброжелатели успели изжить со службы ещё перед разгромом революции «по причине неуживчивого характера, несовместимого с обязанностями администратора» [13]. Это обстоятельство спасло его от участия в упомянутом заговоре и судебного преследования.

В это время в России происходило накопление «статейных» больных в больницах; трудность их содержания, обусловленная явно неприемлемыми законоположениями, и справедливое стремление к госпитализации всех свежезаболевших больных, которому препятствовало отсутствие мест, приводили к возникновению точки зрения, что забота о «статейных» больных должна быть возложена на государство.

Отдельные земства возбуждали соответствующие ходатайства перед правительственными инстанциями, но получали в каждом таком случае указания принимать «статейных» больных без ограничения. Государство заботилось об охранительных мерах больше, чем о лечении больных [24]. К сожалению, эта тенденция прослеживается и в настоящее время.

Все эти протесты земских учреждений привели к тому, что в Министерстве внутренних дел в 1901 году была создана особая комиссия по вопросу об организации призрения душевнобольных в Империи. В ней приняли участие, в частности, И. П. Мержеевский, В. М. Бехтерев и Н. В. Краинский. Комиссия пришла к заключению, что на попечении земства должны быть острые душевнобольные и безопасные хроники; испытуемые больные, помещённые по ст. 95, и другие душевнобольные арестанты, и все опасные хроники должны призреваться в правительственных окружных лечебницах. Вслед за этим последовало Высочайшее разрешение на открытие двух окружных лечебниц для душевнобольных на тысячу человек каждая, одна в Московской губернии (село Троицкое) и другая вблизи города Томска. Правда, открытие этих больниц произошло лишь спустя несколько лет [24]. Несомненно, большая заслуга в этом историческом факте есть и талантливого украинского психиатра Н. В. Краинского.

В 90-е годы позапрошлого столетия видную роль в развитии психиатрии в г. Харькове играл Н. В. Краинский, который был одним из первых сторонников химического направления в психиатрии. Научные доклады Николая Васильевича были предметом оживлённых дебатов на заседаниях Харьковского медицинского общества и вошли в научные труды последнего [25].

29 апреля 1905 года Николай Васильевич вышел в отставку из-за несогласия с директором медицинского департамента — фактически был отстранён от любой работы в психиатрических заведениях с волчьим билетом в кармане в 35-летнем возрасте. Его мятежному характеру больше не оказывали снисходительности и на казённую службу не принимали, хотя вплоть до Первой мировой войны он тщетно добивался реабилитации. Целых полтора года он провёл вдали от психиатрии, в борьбе с эпидемиями чумы и холеры, и только в январе 1907 года вернулся в Вильну, где жил и практиковал, опубликовал 20 книг. Уже став на ноги благодаря частной практике, Николай Васильевич в 1911 году по своей наивности ещё раз составил меморандум в департамент. Документ этот под названием «Погубленное дело» остаётся и по сей день актуальным, но чиновники так и не удосужились до настоящего времени изучить те 33 страницы с приложением на 56 страницах [13].

В 1912 году Н. В. Краинский был избран профессором Варшавского университета, но не был утверждён Министром народного просвещения России Л. А. Кассо, преследовавшим прогрессивную профессуру. Во время войны в 1915 году был призван на военную службу, получил воинское звание полковника, прикомандирован к Красному Кресту и служил в разных психиатрических учреждениях по эвакуации душевнобольных воинов в регионе Киев–Харьков (по-видимому, выполнял обязанности земского Уполномоченного по эвакуации психически больных в Первую мировую войну). В качестве офицера участвовал на театре боевых действий в русско-японской, Великой и гражданских войнах. После октябрьского переворота в 1917 году учёный возвращается в Киев. Был консультантом Красного Креста в Киеве, в 1917 году получил звание приват-доцента кафедры неврологии и психиатрии Киевского университета. В 1919 году после захвата Юга России белогвардейцами во время работы по эвакуации душевнобольных Н. В. Краинский заболел сыпным тифом и был эвакуирован в Новороссийск, а оттуда в феврале 1920 года вместе с другими выздоравливающими — на остров Лемнос (Греция). С острова Лемнос он переехал в Югославию, где по некоторым сведениям «врачей-беженцев» оказалось около 209 человек [26]. С 1921 года Николай Васильевич был доцентом кафедры психиатрии в Загребе, а затем, с 1928 года, профессором кафедры психиатрии и экспериментальной психологии Белградского университета [2, 5, 10, 27].

О последних днях Новороссийска вспоминал профессор Н. В. Краинский в своей работе «Без будущего. Очерки психологии революции и эмиграции», написанной в Белграде в 1931 году. В очерке Н. В. Краинского «Панихида» речь идёт о греческом острове Лемносе, на который после эвакуации Крыма была вывезена часть Белой армии (до 9 тысяч человек, главным образом казаки). Среди них были и казаки бывшего Собственного Его Императорского Величества конвоя (что важно в связи с контекстом очерка Н. В. Краинского).

«Остров Лемнос, — писал очевидец, — находится в непосредственной близости от Афонского полуострова и вполне понятно, что, очутившись там, русские люди, взирая на видневшиеся очертания русских Афонских монастырей, мечтали о том, чтобы попасть туда, и многие из них, пережив ужасы революции и гражданской войны, несомненно, поступили бы в Афонские монастыри и остались бы там навсегда. Но, увы, доступ на Афон для русских был закрыт. Все хлопоты о разрешении русским беженцам въезда на Афон оказались безуспешными» [28].

Даже приближение к Афону было строжайше запрещено русским, словно прокажённым. Афонский Кинот с холодной бессердечностью отвергал все мольбы русских верующих. Комендантом на острове был «осторожный и скрытный» генерал-лейтенант Ф. Ф. Абрамов (1870–1963) [29].

В 1936 году вышла работа учёного «Преступления революции», написанная в Белграде, а в 1939 году брошюра «Вожди и заветы». Н. В. Краинский в этой работе писал: «Как психиатр, я могу понять поступки, совершённые в состоянии безумия, но простой смертный, с душой русского человека, едва ли сможет примириться с пережитой революцией. Законы массовой психологии владеют событиями. После страшного повального бреда наступает протрезвление. Но инерция психической заразы велика и долго ещё над гибнущей Россией будет царствовать мрак, пока не прорвут его свежие силы воскресения. С этой точки зрения выступления двух бывших генералов Великой Русской армии представляют отголоски того страшного бреда, который уничтожил державу Российскую» [30].

Этим высказыванием учёный подтвердил воззрения многих видных отечественных психиатров о психоэпидемической парадигме большинства войн и революций. Важные свои ранние выводы Н. В. Краинский изложил в научной работе «Порча, кликуши и бесноватые, как явления русской народной жизни», посвящённой психическим контагиям, написанной им ещё в 1900 году [31].

И. И. Щиголев уместно отмечает, что до сего времени пока не известно, как мог уцелеть в расстрельные годы такой ярый антиреволюционер, как профессор-психиатр Н. В. Краинский [10].

Как видно, Николая Васильевича интересовали вопросы не только психиатрии, но и социально-политические аспекты развития России в тот опасный период [32].

В конце 1943 года при немецкой оккупации Югославии Николай Васильевич вместе со всеми русскими профессорами был отчислен из университета. В это время его дочь, Вера Николаевна Краинская-Игнатова, профессор судебной медицины в Харькове, с семьёй насильно была вывезена немцами в Германию. В этой связи профессор Н. В. Краинский в возрасте 74 лет после получения разрешения переезжает в Берлин для воссоединения с семьёй, где занимается, не работая у немцев, обработкой своего последнего научного труда «Основы естествознания в связи с теорией нервно-психического процесса», рукопись которого, к счастью, сохранилась в музее Сабуровой дачи. После освобождения Берлина Николай Васильевич вместе с семьёй прибывает в лагерь репатриированных во Франкфурте-на-Одере, где его зачисляют консультантом по нервным и душевным болезням в советских госпиталях (вначале в госпитале Овсянникова, а затем в госпитале 4231 Имашвили). В августе 1945 года Н. В. Краинский подаёт ходатайство о разрешении возвращения на Родину и получении советского гражданства, а в сентябре 1946 года пишет письмо И. В. Сталину с просьбой разрешить возвращение на Родину и предоставить возможность там закончить свой научный труд [2].

В декабре 1946 года, после завершения работ в госпитале, Николай Васильевич с дочерью, которая также служила вместе с ним, вернулся во Франкфурт-на-Одере, где 1 февраля 1947 года было получено разрешение на возвращение в Советский Союз. По дороге на Родину в лагере г. Гродно был приглашён на работу в качестве консультанта санчасти, где проработал до 25 апреля 1947 года [2]. Профессор Н. В. Краинский с семьёй прибыл в г. Харьков 2 мая 1947 года, поселился на Сабуровой даче (в то время ул. Конюшенная, 46) и со 2 июня 1947 года был принят на должность старшего научного сотрудника биохимической лаборатории Украинского психоневрологического института (УПНИ), а с 30 сентября 1949 года переведён на должность заведующего биофизической лабораторией данного института. Однако в связи с утерей во время Второй мировой войны документов о присвоении ему научной степени и звания профессора, Николай Васильевич с 1 января 1950 года был освобождён от должности старшего научного сотрудника и переведён на должность заведующего клиникой, которому в последующем было разрешено совместительство на 0,5 ставки врача-психиатра в судебном отделе.

В оформлении дубликатов необходимых документов много помогал А. И. Вольфовский, отлично знавший историю Сабуровой дачи и роль в этой истории профессора Н. В. Краинского. И, наконец, ВАК при Министерстве высшего образования СССР 12 мая 1951 года утвердила Николая Васильевича в учёной степени доктора медицинских наук, а приказом по УПНИ от 14 июля 1951 года ему было утверждено, вернее, возвращено учёное звание профессора. К большому сожалению, спустя 35 дней после утверждения в учёной степени доктора медицинских наук, 19 июля 1951 года, на 83 году жизни профессор Н. В. Краинский скончался.

Профессор Н. В. Краинский опубликовал около 200 научных работ. Многие его работы широко цитируются в отечественной и зарубежной литературе. В частности, на него ссылаются в своих трудах и руководствах В. М. Бехтерев, В. А. Гиляровский, И. Ф. Случевский, Э. Крепелин, Г. Лебон, О. Л. Бинсвангер, Г. Оппенгейм и многие другие. Работы Н. В. Краинского посвящены диагностике и лечению психически больных, вопросам психологии, а также энергетическим проблемам организма с учётом точек зрения физико-химических теорий.

В 1901 году за работы по патогенезу эпилепсии Николай Васильевич был награждён премией Брюссельской академии наук, а в 1902 году получил премию Нью-Йоркского общества по изучению эпилепсии. Работы Н. В. Краинского «Педагогический садизм» (1912) и «Энергетика нервного процесса (процесс нервного возбуждения и искусственный нерв)» (1914) получили премию им. О. О. Мочутковского [33]. Известностью пользуется его монография «Порча, кликуши и бесноватые как явления русской народной жизни» с предисловием В. М. Бехтерева (1900), в которой описывается массовая психическая индукция. Первая самостоятельная научная работа «Исследование времени психофизической реакции на тактильные и болевые раздражения у здоровых и нервно- и душевнобольных людей» (1893) была удостоена золотой медали Харьковского университета.

В. Н. Павленко, С. А. Таглин справедливо подчёркивают, что «…немного позже интересное сравнительное исследование других форм истерической патологии осуществил харьковский исследователь, ученик П. И. Ковалевского, врач и психолог Н. В. Краинский. В 1900 году он опубликовал работу, в которой показал, как на единой основе — сомнамбулизме — у разных народов возникают и развиваются различные заболевания: бесноватость и наваждение в России, эпидемии одержимости в Западной Европе (по мнению автора, в Малороссии случаи аналогичной болезни вообще очень редкие, а на юге Украины фактически неизвестны). В своей работе автор доказывал, что и клиническая картина, и трактовка этих заболеваний среди населения и отношение к таким больным в полной мере зависит от отличий в быту, культуре и мировоззрении разных народов» [34]. Работа «Учение о памяти» (1903) широко использована В. М. Бехтеревым в его книге «Психика и жизнь». Работы «Исследование обмена веществ у эпилептиков» (1895), «Учение о памяти с точки зрения психической энергии» (1903), «Энергетическая психология» (1905), «Энергетика и анализ ощущений» (1907), «Психология падших людей» (1907), «Основные принципы энергетики в связи с абсурдами современной физики» (1908), «Энергетическая теория сновидений» (1912), «Математические основы естествознания» (1927), «Лев Толстой как юродивый. Психопатологический очерк» (1928), «Логические ошибки и заблуждения в научном творчестве» (1930), «Без будущего. Очерки психологии революции и эмиграции» (1931), «Теория нервного процесса» (1936), «Вожди и заветы» (1939) и многие другие имеют большое теоретическое и практическое значение. Целый ряд работ, в том числе монографий, которые в данной работе не упоминаются, опубликованы на немецком, французском, польском, сербском и хорватском языках.

Н. В. Краинский был известным представителем энергетической психологии, в частности, он считал, что «душевная деятельность является проявлением психической энергии. Это особенный вид световой энергии, который проявляется, как и у всех физико-химических процессов, в двух формах — «живой» и потенциальной. Именно поэтому и все психические явления от рефлекторных до высших должны быть сведены к законам физики и химии» [6, 34, 35]. Николай Васильевич также разработал интересную концепцию памяти с точки зрения психической энергии, провёл анализ запоминания, забывания и изучение личности. Он поддерживал идеи Ч. Ломброзо в отношении «порочной организации тела» как одного из главных факторов преступности [6].

Являясь учеником профессора П. И. Ковалевского, Николай Васильевич справедливо пишет во вступлении к своей работе «Порча, кликуши и бесноватые» уважительные и тёплые слова в адрес Павла Ивановича:

«Посвящаю настоящий клинический очерк дорогому и глубокоуважаемому учителю моему, профессору Павлу Ивановичу Ковалевскому, в день 25-летнего юбилея его учёно-практической деятельности. Считаю при этом долгом заявить, что я, как и большинство из многочисленных учеников Павла Ивановича, рассеянных по всей России и служащих русской психиатрии на кафедрах университетов, в правительственных и земских больницах, — глубоко уверен, что во всём том, что мне удастся сделать на пользу науки и на пользу многочисленных душевнобольных, проходящих через мои руки, я всецело обязан тем строго научным и гуманным принципам, которые мы всегда слышали от нашего учителя. С глубоким уважением и признательностью вспоминаю я ту строгую научную дисциплину, которая была всегда отличительною чертою школы Павла Ивановича, а безусловное, лишённое всякой снисходительности, требование им от своих учеников исполнения своего долга, при том не допускающее никаких компромиссов со своими убеждениями и совестью, немало облегчает его ученикам трудную задачу борьбы в практической деятельности и жизни русских психиатров.

Будучи учеником Павла Ивановича, я — через десять лет после оставления им той должности, где и протекли лучшие годы его деятельности, где развивалась и формировалась личность Павла Ивановича, как деятеля и учёного, — имел честь поступить в это психиатрическое заведение врачом, а позже занимать и должность моего учителя. Здесь я мог убедиться, как колоссально плодотворен был тот труд и энергия, которые были вложены в деле Павлом Ивановичем. Несмотря на всевозможные извращения, которым было подвергнуто всё сделанное Павлом Ивановичем, несмотря на самые неказистые искажения его деятельности некоторыми лицами, — его идеи и принципы не сгладила даже десятилетняя анархия Сабуровой дачи (курсив автора — П. П.). Та же Сабурова дача убедила меня в том, что истинная оценка деятельности рано или поздно не заставит себя ждать и я во всеуслышанье утверждаю, что я, через 12 лет после ухода Павла Ивановича с Сабуровой дачи, слышал слова справедливости и чести по адресу его деятельности со стороны его личных врагов и недругов, а высшей похвалы добиться трудно. Я не скорблю о том, что русская жизнь, общество — всё кроме беспристрастной области науки — слишком рано лишились Павла Ивановича, как энергического деятеля в жизненной борьбе. Это общий удел крупных деятелей общественной жизни. Чистая наука и практическая психиатрия в лице многочисленных учеников Павла Ивановича покажут русскому обществу, что его принципы и учение не будут заглушены терниями, которыми так полна русская, особенно земская, психиатрическая деятельность. Я думаю, что, если взвесить те успехи, которыми обязана русская психиатрия П. И. Ковалевскому, который один из первых снял в России с умалишённых цепи (курсив автора — П. П.), — из невозможной клинической Сабуровой дачи устроил хотя и на время образцовое учреждение, основал первый русский психиатрический журнал, создал в короткое время многочисленную школу учеников, а своими блестящими лекциями до последнего времени привлекает новобранцев в ряды русских психиатров — притом выполнил всё это совершенно один, без помощи, скорее при помехах со стороны многих — то придётся признать положение, «что и один в поле воин».

Я рад, что в настоящее время Павел Иванович, вдали от жизненной борьбы, будет ещё долго руководить русской психиатрией, посвятив всё своё время чистой науке и, как идеальный клиницист, будет своими блестящими сочинениями дополнять нам то, что раньше его ученики слышали через посредство живого слова в клинике. Если официальное Отечество не всегда ценит по достоинству своих деятелей, то нужно только вспомнить, может ли быть высшая награда для учёного и клинициста, когда он уже не в прежней тоге ректора и государственного сановника, а в виде скромного частного лица — видит еженедельно на своих лекциях в торжественном зале университета — многочисленную толпу, честных, чуждых посторонних соображений и, тем не менее, самых строгих судей. В этом, а не в тоге государственного сановника мне представляется та высшая награда и венец, которым увенчан юбилей 25-летней учёной деятельности моего дорогого учителя» [31].

Небезынтересно знать, что Николай Васильевич в период работы в Югославии подготовил и издал на сербском языке учебник «Криминальная психология», который до настоящего времени не переведён ни на украинский, ни на русский языки.

Следует подчеркнуть, что из всех изученных работ Н. В. Краинского нами найдено лишь три, выполненные им в соавторстве в студенческие годы (две с профессором С. Д. Костюриным и одна с профессором П. И. Ковалевским), все остальные работы выполнены одним автором — Николаем Васильевичем.

Необходимо отдельно сказать о внешнем облике и личности профессора Н. В. Краинского. Это был высокий, слегка сутулый, благородного вида человек высокой культуры, в совершенстве знавший английский, немецкий, французский и сербский языки, играл на виолончели, очень любил романсы и Ф. И. Шаляпина, всегда ходил с тросточкой, на концерте неизменно в его гардеробе была бабочка. Николай Васильевич в последние годы жил с дочерью-профессором, всегда отличался скромностью, питался из больничной столовой, часть денег из своей зарплаты отдавал душевнобольным.

Бывшая заведующая 19-м психотуберкулёзным отделением Сабуровой дачи С. Н. Смирнова вспоминает, что Николай Васильевич всегда был аккуратен, подтянут, энциклопедически образован, обладал даром оратора, его речь отличалась своеобразной плавностью и красотой, как бы на старинный манер. Он занимался и литературным творчеством — писал рассказы и пьесы. Профессор всегда был пунктуальным, на клинические разборы приходил вовремя, необычайно быстро и правильно принимал диагностические решения, безошибочно устанавливал диагнозы прогрессивного паралича без серологического исследования. На разборах часто вспоминал о том, как он работал старшим врачом на Сабуровой даче, как было трудно внедрять гуманное отношение к душевнобольным, проводить реформы, как во многом ему помогали В. А. Гиляровский и В. М. Бехтерев, который неоднократно бывал на Сабуровой даче.

Ни материалы личного дела, ни источники специальной литературы, ни сотрудники больницы, знавшие Николая Васильевича лично, не позволяют согласиться с мнением М. Б. Мирского [27], что в последние годы жизни, совпавшие с периодом фашистской оккупации Югославии, Н. В. Краинский скомпрометировал себя сотрудничеством с оккупантами. Думается, что это просто ошибка автора, не подтверждённая архивными документами.

Умер Н. В. Краинский в больнице. Хоронили его сотрудники Сабуровой дачи на ближайшем кладбище. Прощальное слово о Николае Васильевиче говорил А. И. Вольфовский. К сожалению, до настоящего времени не удалось найти могилу останков праха Н. В. Краинского ни на татарском, ни на еврейском кладбищах, расположенных в окрестностях Сабуровой дачи. Не исключается, что во время застройки Салтовского массива могила Н. В. Краинского была разрушена.

Таким образом, Н. В. Краинский внёс весомый вклад в развитие научной и практической психиатрии в Украине и в других регионах бывшего СССР. Вне сомнения, творческая биография и научное наследие Николая Васильевича представляет большой интерес для истории отечественной науки, и нуждаются в дальнейшем тщательном исследовании, в частности — украинский период его жизни и научного творчества.

Литература

  1. Зеленский Н. М. 150 лет Сабуровой дачи. — Киев–Харьков: Госмедиздат УССР, 1946. — 160 с.
  2. Краинский Николай Васильевич: Личное дело № 824 Украинского НИИ клинической и экспериментальной неврологии и психиатрии (начато 2.06.1947 г., окончено 19.07.1951 г.). — Харьков. — 44 с.
  3. Выдающиеся деятели медицины конца XIX-го — начала XX-го века, внёсшие значительный вклад в развитие отечественной науки [Электронный ресурс] // Первый Московский государственный медицинский университет им. И. М. Сеченова. — Режим доступа: http://www.mma.ru/cnmb/persons/figures3?print=1.
  4. Юдин Т. И. Очерки истории отечественной психиатрии. — М.: Госмедиздат, 1951. — 480 с.
  5. Фрумкин Я. П. Краинский Николай Васильевич // БМЭ. — Т. 11. — М.: Советская энциклопедия, 1979. — С. 477–478.
  6. Іванова О. Ф. Історія психології XIX–XX століття (на матеріалі розвитку психології на Слобожанщині): Навчальний посібник. — Харків: ХДУ, 1995. — 120 с.
  7. Клочко В. Л. Вінницька психоневрологічна лікарня ім. акад. О. І. Ющенка. 1897–1997: історичний нарис. — Вінниця: Віноблдрукарня, 1997. — 136 с.
  8. Петрюк П. Т. Профессор Николай Васильевич Краинский — талантливый представитель украинской психиатрической школы // Вісник Асоціації психіатрів України. — 1998. — № 2. — С. 90–98.
  9. Петрюк П. Т. Профессор Николай Васильевич Краинский — известный представитель отечественной психиатрической школы (к 135-летию со дня рождения) // Психічне здоров’я. — 2004. — Вип. 2. — С. 89–93.
  10. Щиголев И. И. К 140-летию: малоизвестные архивные источники о Н. В. Краинском (забытые страницы истории психиатрии) // Независимый психиатрический журнал. — 2008. — № 1. — С. 86–89.
  11. Гиляровский В. А. Психиатрия: Руководство для врачей и студентов. — 4-е изд., испр. и доп. — М.: Медгиз, 1954. — 520 с.
  12. Портнов А. А., Федотов Д. Д. Психиатрия: Учебник. — 3-е изд., перераб. и доп. — М.: Медицина, 1971. — С. 193–194.
  13. Материалы архива истории Виленской психиатрической больницы, подготовленные Валдасом Банайтисом и Брониславой Найно 13.05.1997 г. — Вильнюс. — 2 с.
  14. Петрюк П. Т. Дореволюционный этап деятельности Сабуровой дачи // История украинской психиатрии: Сборник научных работ Украинского НИИ клинической и экспериментальной неврологии и психиатрии и Харьковской городской клинической психиатрической больницы № 15 (Сабуровой дачи) / Под общ. ред. И. И. Кутько, П. Т. Петрюка. — Харьков, 1994. — Т. 1. — С. 112–115.
  15. Петрюк П. Т., Кабаченко Е. Н., Смирнова С. Н., Смирнова О. Т. Этапы деятельности Сабуровой дачи // Судебная и социальная психиатрия 90-х годов: Материалы международной конференции. — Киев–Харьков–Днепропетровск, 1994. — Т. 1. — С. 7–9.
  16. Протоколы Харьковского губернского врачебного совета, доклады и приложения к ним. — 1897. — Ч. 2.
  17. Протоколы Харьковского губернского врачебного совета, доклады и приложения к ним. — 1897. — Ч. 1.
  18. Мачюлис В. Республиканская Вильнюсская психиатрическая больница. 1903–2003 гг. // Психиатрия. — 2003. — № 6. — С. 68–71.
  19. Краинский Н. В. Краткая историческая заметка о постройке Виленской окружной больницы. — Вильно, 1904. — Вып. 1–2. — С. 282–321.
  20. Научный архив Виленской окружной больницы. — Вильно, 1904. — Вып. 3–4.
  21. Шуркус Й. История психиатрической науки в Литве. — Автореф. дис. … д-ра мед. наук. — Каунас, 1969. — 80 с.
  22. Якубович Л. Очерк деятельности Виленской окружной лечебницы для душевнобольных. — Вильно, 1911.
  23. Šurkus J. N. Krainskis — pirmasis Vilniaus apygardos psichiatrinės ligonines direktorius // Vilniaus psichiatrijos klinikov istorija ir gydytojų mokslinė veikla 1903–1993 m.: Mokslinės konferencijos medžiaga. — Vilnius, 1993. — P. 66–82.
  24. Морозов Г. В., Лунц Д. Р., Фелинская Н. И. Основные этапы развития отечественной судебной психиатрии. — М.: Медицина, 1976. — 336 с.
  25. Лещенко Г. Д., Дубенко Е. Г. Общество невропатологов и психиатров // 100-летие Харьковского научно-медицинского общества (1861–1961): Сборник очерков и статей по истории деятельности. — Киев: Здоров’я, 1965. — С. 185–189.
  26. Васильев К. К. Эмиграция российских врачей в королевство Сербии, Хорватов и Словенцев (в Югославию) // Проблемы социальной гигиены, здравоохранения и истории медицины. — 2006. — № 1. — С. 59–61.
  27. Мирский М. Б. О деятельности врачей и учёных Одессы, Киева, Харькова в зарубежных университетах // Врачебное дело — 1995. — № 9–10. — С. 194–198.
  28. Епископ Никон (Рклицкий). Жизнеописание Блаженнейшего Антония, митрополита Киевского и Галицкого. — Нью-Йорк, 1959. — Т. 5.— С. 9.
  29. Даватц В. Очерки пятилетней борьбы // Кубанец: Издание Кубанского казачьего союза. — 1992. — № 157–158. — С. 34.
  30. Якобий И. П. Император Николай II и революция / Сост., ред., предисл., комм. С. В. Фомина. — СПб–М.: Общество святителя Василия Великого, 2005. — 864 с.
  31. Краинский Н. В. Порча, кликуши и бесноватые [Электронный ресурс]. — Режим доступа: http://pathographia.narod.ru/new/KLIKUSHY.htm.
  32. Диагноз профессора Краинского (Русская Катастрофа глазами психиатра) [Электронный ресурс] // Русский вестник. — 2003. — Режим доступа: http://www.rv.ru/content.php3?id=1370.
  33. Краинский Н. В. Энергетика нервного процесса (процесс нервного возбуждения и искусственный нерв). — М.: Типография Штаба Московского военного округа, 1914. — 214 с.
  34. Павленко В. М., Таглін С. О. Етнопсихологія: Навчальний посібник. — Київ: Сфера, 1999. — С. 321–322.
  35. Краинский Н. В. Энергетическая психология. — Вильно: Виленская губернская типография, 1905. — Вып. 1. — 150 с.


© «Новости украинской психиатрии», 2011
Редакция сайта: editor@psychiatry.ua
ISSN 1990–5211